Папу Стефана снимали часто – он был пустынником общительным и кинофотодокументов с ним осталось немало. А вот снятые Воробьевским на видео кадры, герона Евθимия запечатлевшие, действительно, уникальны. Думаю, других видео с ним не имеется – кроме меня их сделать никто не мог (самому Воробьевскому к нему войти никто бы не позволил). И что эти кадры были сняты, я совсем забыл, хотя сам тогда этого сказочника к старцу привел. И, слава Богу, дерзнул самовольно, без благословения самого старца и игумена, разрешить ему снимать. Да простят меня Отцы Святые и Господь за самоволие, потому что остались нам, в результате, безценные кадры, запечатлевшие этого воина Духа, подвигу которого в современном монашестве равных не было.
Пишу сейчас эти строки и плачу. Действительно, "что имеем – не храним, потерявши – плачем". Потому что, хоть герон Евθимиос был мой друг, – не удивляйтесь, у монахов случается дружба, несмотря на значительную разницу в возрасте, – и я почти каждый день к нему приходил, сейчас очень жалею о том, что воспринимал это, как само-собой разумеющееся и обыденное, а не дорожил каждой минутой общения с ним. Ведь старец Евθимиос был выдающийся, без всякого преувеличения, аскет и необыкновенной разсудительности старец.
Мне Господь дал возможность много старцев в жизни повидать. И у русских почти всех из известных был, и на Аθоне многих (уже почивших) обошел, – даже ныне во Святых старца Паисия застал еще и с ним беседовал. Ведь только у нас в Великой Лавре, когда я в нее пришел, было двенадцать монахов (из сорока!) старше восьмидесяти. Но такой аскетической жизни монаха, как старец Евθимиос, за всю жизнь не встречал!
Он почил, если память мне не изменяет, в 96-ть лет, когда я из Лавры ушел уже на Карулья. И за семьдесят с лишним лет своей монашеской жизни ни разу не выезжал с Аθона и не держал в руках (!) денег. Когда жил келиотом питался только со своего огорода. А начав слепнуть, не поехал на материк, чтобы удалить катаракту и сохранить зрение. Отцы сказали ему: ты ослепнешь и кому-то надо будет ухаживать за тобой – будешь всем обузой. (В 60-е годы прошлого века молодые в монахи не шли, и на Святой Горе одни старики остались.) Старец заплакал и отвечает: "простите, отцы дорогие, вас не хочу смущать и обременять, но из Удела Матери Божией не уеду, так как обещал Ей. Оставьте меня, прошу вас, и обо мне не печальтесь – молюсь и верю Матерь Божия меня не покинет." Когда он ослеп, его забрали в Великую Лавру. А уже в Лавре через какое-то время слепой старец шел в храм на службу, упал с лестницы, весь переломался и последние двадцать лет лежал.
Это был земной ангел! Очень чистый, светлый и целомудренный... И хоть изможденный до крайности, – просто обтянутый кожей скелет, ndash; но красивый, сильный и мужественный... В понедельник, среду и пятницу и в первую и Страстную седмицу Великого поста он не вкушал до конца жизни... Будучи тридцать лет слепым (!), он держал в памяти весь церковный календарь, и когда я к нему приходил всегда после приветствия и благословения читал тропарь и кондак дня... На задаваемые ему духовные вопросы своими словами никогда не отвечал, а цитировал Священное Писание или что-нибудь из Богослужебного круга и творений Свв. Отцев, так как помнил эти тексты (тридцать лет не читая и не возобновляя в памяти!) наизусть... Был самостоятельным и, насколько мог, обходился без помощи – цыганской иглой сам шил себе подобие одежды, обуви, и всякие карманы-приспособления в своей кровати-келлии (она у него на кибитку походила)... Действительно, был прозорливым. Старые читатели ЖК знают, как к "прозорливым" отношусь, но, помню, когда с Блаженнейшим Онуфрием, тогда еще епископом, к старцу зашли, он (слепой!) с порога приветствовал его словами: "Ευλόγησον, Δέσποτα! (Благослови, Владыко!)... Когда его парализовало и герондас потерял память и дар речи, он невероятными усилиями воли через пару месяцев их возстановил (все это происходило на моих глазах и было, дейстительно, невероятно!)... Молитва у старца Евθимия была, как у ребенка, просящего у матери и отца, и по ней все ему давалось...
И еще раз поблагодарим Бога, что кадры эти для нас остались, потому что один взгляд на этого духовного героя даст больше прочитанной книги о нем. Жаль только, что комментирует их Воробьевский и умничанием своим воцерковленную дурь привносит в разсказ о великом подвижнике. Но простим ему – все-таки, слава Богу, видео он снял... Хоть какая-то польза он неблагодарного баснотворца...
А о приснопоминаемом папе Стефане, сгоревший исихастирион которого...
...Божией милостию я унаследовал, в Живой Книге уже разсказывалось. ...И ПОПЕРЕШИ ЛЬВА И ЗМИЯ (Пс. 90:13) Сразу предостерегу от поспешных выводов, которые могут возникнуть у некоторых при виде юродивого старца. У этого юродивого в свое время Сербский Патриарх дьяконом был, а предводитель четников Драже Михайлович причащался.
Бывало и я смущался чудачествами папы Стефана. Но всегда через некоторое время у меня самого возникал вопрос: кто из нас чудак – я или старец?
Если же возникало какое-то недоразумение или богословский спор, – папа Стефанос был зилот, – старец предлагал сразу: "Разжигай костер! И́дэмо в огнь!" В смысле, кто не сгорит тот и будет прав (!).
Как бы то ни было, но при пожаре у него приключившемся и спалившем дотла его исихастирион, который походил больше на ласточкино гнездо, чем на человеческое жилище, папа Стефанос не сгорел. Но это горе надломило его здоровье, старца забрали в Сербию, где он вскоре ко Господу и отошел. И на его могиле в сербском монастыре Сланци, говорят, по молитвам притекащих за его помощию верующих, много чудес происходит.
А на месте папы Стефана пепелища Матерь Божия сподобила меня на Карульях новый исихастирион Св. Саввы Сербскаго построить. Наш Корабль Спасения уже не сгорит – из аθонского мрамора он! И уже землетрясение в пять баллов выдержал. А нападки наших врагов и клеветников выдержит, тем более.
Старцы Святые, молите Бога о нас!
На этом аминь! И Богу слава!
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →